Вчера я немного не доехал до Медвежьегорска и, памятуя о том, что до этого мест для ночевки там не нашлось, просто остановился на придорожной стоянке прямо у шоссе. Утром быстренько перекусил, выпил кофе и, миновав Медвежьегорск, где смотреть нечего, направился в сторону Пудожа по дороге А-119.
Первая остановка случилась перед въездом в Пиндуши, где справа от дороги виднелась полуразрушенная деревянная церковь. Как потом выяснилось, это была заброшенная церковь Рождества Пресвятой Богородицы. Она уже откровенно разрушается и дела, похоже, до этого никому нет. Печальная картина.
Возвращаюсь на дорогу и, проехав километров 15, натыкаюсь на указатель в урочище “Сандармох”. Слово незнакомое и любопытство заманило заехать туда. Оказался очередной “мемориал” в память “невинно убиенных”. Тогда я еще по наивности верил, что это действительно “расстрельные места”. Однако с течением времени, прочитав достаточно много исторических документов и покопавшись в истории этих “мемориалов”, разобрался, что по большей части это откровенное лицемерие. Не стану говорить, что репрессий в стране не было, но то, что пишут в этих “мемориалах” и рассказывают их организаторы и апологеты, на поверку оказывается откровенно высосанными из пальца (или еще чего) историями о том, как один НКВДшник денно и нощно расстреливал невинные жертвы из своего наградного маузера (табельного нагана). Вот цитата с сайта
“Практически всех этих 1111 человек из своего табельного нагана лично расстрелял капитан госбезопасности Михаил Родионович Матвеев. Иногда ему помогал младший лейтенант госбезопасности Георгий Леонгардович Алафер – помощник коменданта УНКВД ЛО Алафер. За один день Матвеев умудрялся «исполнить» от 180 до 265 человек.”
Попробуйте представить себе, как можно в течение одного ноябрьского северного дня расстрелять из нагана более 200 человек в одиночку. Верится с трудом.
Но вернемся к мемориалу. У входа на территорию камень с надписью “Люди, не убивайте друг друга”. Это, пожалуй, единственная часть комплекса, которая не вызывает у меня стойкого неприятия. Хотя подобное уже было в Библии, но почему-то никак не действует. А дальше очень интересно и показательно. Вроде тут все жертвы, вроде все невинны и убиты как-то вместе. Но “памятники” строго растащены по каким-то “сообществам” – национальным, религиозным. И на этом некоторые политики и “историки”, а также архитекторы “попиарились” всласть, да и до сих пор продолжают это.
Только 1111 привезенным специально с Соловков и расстрелянным лично Матвеевым, посвятили общую доску, прикрепленную к камню.
С тяжелым сердцем покидаю я эту “обитель лицемерия” и еду дальше. Следующая остановка – Повенец. Здесь во время Великой Отечественной войны проходил один из рубежей обороны и на окраине селения перед въездом на мост у шлюза №1 на небольшом холе установлена пушка, обращенная на запад.
Перед пушкой влево от шоссе уходит грунтовая дорожка, в конце которой видна площадка с храмом необычной архитектуры. Сворачиваю туда. “Храм Святителя Николая построен в 2004 году в память строителей Беломорско-Балтийского канала на средства работников “Совета по туризму С.Петербурга и семьи Никифоровых”. Это объясняет необычную архитектуру храма.
На берег канала я по какой-то причине не пошел, а вернулся на дорогу и поехал дальше. То ли близящееся к обеду время, то ли еще какие-причины вскоре побудили меня свернуть с шоссе направо и поехать по лесной дороге. Там ничего интересного не обнаружилось, зато я попал по дождь и приготовил себе обед.
Отобедав, вернулся на шоссе А-119 и поехал дальше в юго-восточном направлении. Через несколько десятков километров (примерно час), сворачивая направо в село Чёлмужи. Село стоит на обоих берегах речки Немина, через которую переброшен древний и весьма сомнительной прочности мост, перед которым стоят довольно устрашающие знаки и тоже совсем не юные.
Некоторое время подумав, все-таки переезжаю по мосту на другую сторону и останавливаюсь там в раздумье на предмет дальнейших действий. Через непродолжительное время рядом со мной останавливается Mitsubishi с московским номером и из нее в мою сторону направляется Алексей Угрин (тогда мы еще не были знакомы). Поздоровавшись, Алексей рассказал мне о чудесном месте под названием Чёлмужская коса и даже любезно согласился показать дорогу. Откладываю осмотр села на более позднее время и еду за Алексеем.
Дорога оказалась недолгой (кстати, вполне приличной, только пыльной) и вскоре мы уже остановились в чистом сосновом бору на берегу Онежского озера. Алексей с Татьяной показали мне окрестности, рассказали о восточной и западной косе и, попрощавшись, уехали по своим делам.
Когда ребята уехали, я вышел на берег и тут же наткнулся на цепочку крупных медвежьих следов вдоль пляжа. А ближе к воде шла цепочка мелких следов. Так! Место занято и задерживаться здесь не резон. По размышлении, решил что достаточно будет просто быть внимательным. Лето теплое, корма много и медведи не агрессивны. Главное, чтоб медвежонок не захотел поиграть со мной.
Кстати, в последующие годы я не раз приезжал в эти места, но не видел больше следов, да и медведи не встречались.
На северном берегу косы озеро было гладкое и спокойное. Вода теплая и я с удовольствием искупался. Правда отмель здесь очень широкая и приходится долго идти ко колено в воде.
А на другой стороне косы, отделенной лишь узкой полоской соснового леса, откровенно штормило и даже снимать было проблематично, поскольку брызги от волн откровенно заливали оптику.
Где-то за пеленой дождя пряталась деревянная церковь в селе Чёлмужи, куда я и собирался поехать снова. Здесь дождя еще не было и по накатанной лесной дороге я быстро вернулся в село, а там добрался до окраины, где на старинном кладбище и была та церковка. Богоявленская!
После прогулок по кладбищу вокруг церкви захотелось воздуха и свободы, поэтому двинулся обратно в сторону шоссе. Да и время уже поджимало. По разбитому мосту вернулся на правый берег Немины и выехал на шоссе. И снова на юго-восток, в сторону Пудожа.
Следующая остановка у моста через речку Пяльма. Лесная речка с довольно широким руслом и мощным потоком. В воде встречаются довольно крупные камни и по берегам видны выходы небольших скал из слабых пород. Пройдя немного вверх по течению реки левым берегом, возвращаюсь к машине и еду правым берегом вниз по течению реки к старинной деревеньке по имени Пяльма.
Сейчас эта деревня уже почти заброшена, а неподалеку на берегу Онего расположен одноименный поселок. Перед деревней через реку переброшен узкий мостик без ограждений. Ехать по нему страшновато, но другого пути нет. Перед въездом на мост попал под коротких, но достаточно сильный дождь и это усугубило проблему проезда. Мост стал скользким.
В деревне сохранилось несколько крепких деревянных домов на поперечной к реке улице, да полуразвалившиеся бани на правом берегу реки. Однако дачники осваивают деревню и видны строящиеся домики.
Доезжаю до расположенной на кладбище часовни Илии Пророка (18 век). Она изрядно обветшала, но видны следы реставрации.
От часовни возвращаюсь к мосту и решаю ехать к шоссе по лесной дороге. Дорога эта оказалась практически заброшенной и местами приходилось откровенно продираться через заросли. Тем не менее проехал.
Вернувшись на шоссе, еду без остановок до моста через речку Туба. Лесная речка с каменистым руслом. Сделал несколько снимков и дальше.
Остановился уже на окраине Пудожа, привлеченный радугой над полем.
Неподалеку рядом с дорогой оказалась деревянная церковь Серафима Саровского. Она как-то затерялась в одноэтажной окраинной улице среди обычных домов.
В окрестностях Пудожа попытался найти удобное место для ночевки, однако совсем не преуспел в этом деле. Покрутился туда-сюда и после непродолжительных раздумий поехал дальше в сторону Каргополя. Но об этом уже в следующей заметке. Доброй ночи!
