Утро этого дня у меня состоялось где-то около 15 часов, потому как спал после ночных бдений. Разбудил меня шум мотора и, выглянув из палатки, я увидел проезжающую вдоль берега пару машин. Но они почему-то не захотели остановиться и уехали дальше. А я приготовил себе завтрак и, съев его, отправился на берег.
Здесь интересные скальные рифы из слоистых пород, наклоненных под значительным углом к горизонту. Тянутся эти низкие скалы на несколько десятков метров в море. Ходить по ним неудобно, но интересно, поскольку в трещинах и расселинах попадается множество интересных предметов, вынесенных морем.
На берегу в траве и ягоднике тоже масса принесенных из моря предметов – пластиковые коробки, поплавки от сетей, обрывки сетей. В одном месте нашел множество старинных стальных поплавков. Один даже увез домой в качестве сувенира.
Вдали виден высокий берег полуострова Средний, откуда в войну обстреливали из тяжелых пушек проходящие караваны и защитников Рыбачьего. Позже я эти укрепления увижу и покажу фотографии. Здесь тоже на каждом шагу следы оборонительных линий – окопы, блиндажи, ходы сообщения.
Нагулявшись в окрестностях лагеря, вернулся к машине и отправился к оконечности мыса Немецкий уже в начале пятого. На берегу много следов войны, поэтому останавливался часто и бродил вдоль старинных окопов, заглядывая в сохранившиеся землянки. Тяжело тут пришлось красноармейцам – укрыться практически негде, а видимость со Среднего хорошая.
Как-то незаметно ушел от машины примерно на километр, одетый совсем по летнему – в футболку и шорты. Но это Север и он не устает напоминать об осторожности. Откуда ни возьмись, набежали интересные облачка.
И вслед за ними прилетел холодный шквалистый ветер с резким дождем. Ох, как быстро я перемещался в сторону машины. Слава богу, промокать на мне было почти нечему. 🙂 А за шквалом с моря приползло низкое облако или попросту туман, напрочь ограничив видимость окружностью метров в 50 – 70. Маяк, к которому я ехал пропал из вида и только одинокий покосившийся крест еще как-то просматривался.
Потихонечку, продираясь сквозь туман, доехал до маяка. Остановился неподалеку, но в сторонке и вышел из машины. Достаточно быстро в поле зрения образовался мужчина средних лет. Перекинулись парой слов и он пригласил меня зайти на их посиделки. Немного поотнекивавшись, согласился. Оказалось, что посиделки вполне реальные с обильным столом и выпивкой. Даже не знаю, что побудило Володю позвать меня – он как-то с первых слов пожаловался на туристов, которые, мягко говоря, задолбали. Но я ведь такой же турист, разве что остановился в стороне от их хозяйства и подошел пешком. В общем приняли они меня и засиделся я там довольно долго.
Живет на маяке 2,5 семьи, в общей сложности 7 человек. Это потому, что одна семья достаточно большая, из двух поколений. Живут себе, выезжая на материк лишь на время отпуска. Зимой, а она здесь долгая, полностью оторваны от мира, поскольку даже в Озерко зимой не всегда можно пробиться из-за глубокого снега. Да и нет сейчас в Озерке зимой никого. Так и живут.
Дом у них по здешним меркам вполне добротный. И хозяйство немалое – маяк с дизелями и множество разной автотехники. За всем пригляд нужен.
После нескольких часов на маяке отправился-таки дальше. Сначала вернулся по известной уже дороге (не знаю почему я не поехал вдоль Вайда-губы, там вполне приличная дорога, которую я увидел назавтра), потом через развалины гарнизона вернулся к Вайда-губе и вдоль берега доехал до Кекурского мыса. Но это было опять уже завтра. Полярный день!
Тут, перечитывая в очередной раз Олега Куваева, наткнулся на фрагмент текста, созвучный с названием мыса – Кекурский.
Удивителен был не мыс - он был невысок - а то, что на нем стояли и смотрели на нас носатые каменные люди. В тот год почему-то много писали об острове Пасхи, и эти каменные фигуры наверняка были точно взяты оттуда и неведомой транспортировкой перекинуты на чукотский берег. Вблизи это впечатление еще более усиливалось. Мы забыли про лодку, про мотор и защелкали фотоаппаратами. За мысом была ровная, усыпанная дресвой площадка. Я увидел ее и свято уверовал, что шалауровская изба, последняя изба несчастного мореплавателя, находилась здесь и только здесь. Чуть поодаль поднималась невысокая сопка, тоже уставленная кекурами. Мы сходили на нее, но кекуры были здесь уже не те, просто каменные столбы.
А мыс и вправду имеет сходство с кекурами. Может быть название отсюда?
